Не мог не выложить на память) Спасибо. Спасибо. Спасибо.
Художник осени
читать дальшеВечер выдался необыкновенным: дорога была влажная от прошедшего недавно дождя, и его напевы все еще прятались между силуэтами ветвей. Асфальт походил на экзотического зверя - на темной шкуре яркие пятна опавших листьев - словно леопард наоборот.
Ему нравилось рисовать. Была ли причина в тихо вышедшем из зеркала вдохновении, которое положило невесомую ладонь на плечо художника? Или в том, что состояние природы соответствовало тому, что творилось в душе? Но он и не хотел искать объяснения с той въедливой любознательностью, присущей ученому.
Рисовать. Просто рисовать.
По картине крались тени, обвивая углы домов, прячась от неизвестных врагов на маленьком балкончике. Синеватые краски внизу, как не сорвавшийся с губ вздох, плавно переходили в задумчивую, мистически-дымчатую пасмурность неба. А одно дерево чуть светилось - на него упал прощальный луч заходящего солнца, через прорыв в пелене облаков. И да, конечно же, на картине дул ветер. И с каждым сильным порывом новая вереница листьев вступала в танец, хаотический на первый взгляд и завораживающий - на все остальные.
С этим и возникла трудность - запечатлеть полет листа никак не удавалось. Уловить этот печальный жест, когда он оставляет былое, прошлое; передать первый, самый первый в жизни глоток свободы...
Мгновение каждый раз ускользало: сколько ни смотри, а именно это - обязательно пропустишь. А ведь именно оно, только оно и придало бы картине ту самую завершенность, когда смотришь на нее - а слова исчезают, остается лишь улыбка.
А ветер бушевал, длинными рукавами подгоняя случайных птиц и пытаясь поднять в воздух за шарфы замерзших прохожих, которые зябко поднимали воротники и стремились поскорее добраться до тепла и уюта. Листья, как было сказано, летели, и тщетны были попытки художника нарисовать их.
Но вдруг...вдруг. Раздался звук. Щелчок.
Это вскипел и выключился электрический чайник.
И будто кто-то повернул вниз рукоятку или нажал на кнопочку паузы. Все замерло. Затих ветер, секундная и минутные стрелки остановились, удивленно образуя острый угол. Зависли неподвижно листья, как марионетки на невидимых нитях, остановленные рукой умелого кукловода. Мгновение было поймано.
Он опустил воображаемые кисти. Ведь все это время картина была только в его взгляде. Да, он рисовал, несмотря на то, что руки с бледными пальцами лишь крепко сжимали край подоконника. Он смотрел сквозь прозрачное стекло окна. Краски были в его дыхании, а вода для акварели - в упавших на глаза прядях.
Художник отошел от окна. Его шаги раздались в полумраке помещения, мимо стола, на котором уже стояла приготовленная чашка с пакетиком. И сахарница - на всякий случай. Все так и остались нетронутым, а он проскользнул дальше, уже минуя вешалку в прихожей. И даже не прикоснувшись к куртке.
За дверь, из подъезда, на улицу.
И тут же невидимый дирижер вновь взмахнул палочкой, и налетел опять ветер с листьями и мелодиями. Стихия Осень возобновила свое динамичное представление. Часы вновь пошли в опустевшей квартире, а художник был уже не здесь, ведь он шагнул...
В свою картину.
(с) Сильвия Спеснер.